Два российских сухогруза, которые должны были вывозить оборудование из Сирии, сломались где-то в Средиземном море, а один из них затонул. И теперь россияне срочно ищут им замену. Конечно, нам приятно этим злорадствовать, но есть еще один важный аспект: этот мелкий по своей сути инцидент является некой лакмусовой бумажкой готовности России к Третьей мировой, которой нас пугают со всех сторон. Но ни сейчас, ни через пять лет после передышки, ни Путин, ни тот, кто придет ему на смену, не будут готовы воевать с НАТО.
Просто чтобы все понимали: Россия готовилась к сегодняшним боевым действиям четырнадцать лет (с 2008, после войны в Грузии). Поэтому, когда кто-то говорит, что передышка в 4-5 лет вернет России могущество - это миф. При нынешнем финансовом состоянии РФ, отсутствии технологий и провалов в самолето- и судостроении, Россия не может стать страной, которая будет драйвером Третьей мировой. Единственное, что может делать Россия, - это гадить. В конце концов, это то, что она до сих пор относительно успешно делала.
Однако не все так просто. Если сейчас коллективному Западу удастся сломать хребет Ирану (а он оказался значительно слабее, чем это казалось до 2022 года), у России останется лишь один военный союзник - КНДР. Китай и дальше будет играть в свою игру, где война и военные действия будут оставаться последними козырями, которые лучше не использовать. Да и КНДР всегда играла в игру: дайте больше денег.
Есть еще один важный аспект, который не учитывается сейчас: пока наша война для россиян - это все еще не экзистенциальная война, несмотря на все старания пропаганды.
Эта война, прежде всего, о деньгах. Третья мировая будет войной без денег и за идею.
А для этого нужно сильно изменить армию, которая привыкла зарабатывать на войне.
Если коротко, мы должны понимать несколько важных моментов.
Во-первых, никакой Третьей мировой в том виде, как это было в 1914 или 1939 годах, в ближайшее время не будет. Нас, конечно, ждет ряд локальных войн. Но они существовали и до этого, и будут вестись после.
Во-вторых, все те, кто сейчас "топит" за скорую Третью мировую, делятся, в целом, на четыре категории: идиоты; те, кто уверовал, потому что об этом много говорят; те, кто ловят информационную волну, и в ней то ли сами себя пугают, то ли хайпуют; и те, кто хочет из этого извлечь политическую выгоду.
К сожалению, мы находимся в эпицентре всей этой истории. Поэтому, когда мы говорим о будущих переговорах, мы должны помнить, что виртуальная и, на мой взгляд, почти нереальная в среднесрочной перспективе Третья мировая становится реальной частью будущих договоренностей (или не договоренностей) по Украине.
В-третьих, наша главная проблема в том, что сейчас у Путина (шире у российских элит и большой части россиян) возникла патологическая зацикленность на Украине, как главном компенсаторе их военного унижения. Последние 400 лет единственным предметом для гордости россиянина была армия. А нынешняя война показывает всю слабость этой самой армии. Россиянам нужна хоть какая-то гиперкомпенсация. И здесь мы выходим за пределы чисто военных действий и имеем дело с пропагандой.
В-четвертых, именно поэтому, кроме военного аспекта, который является доминантным, нам сейчас крайне важно обратить внимание на информационную часть войны. Причем, как внутри страны, так и на территории врага.
К сожалению, американцы (Запад) принципиально самоустранились от информационной борьбы на территории РФ.
Их ставка на хороших россиян окончательно провалилась в середине этого года. Дело в том, что в это время произошли два важных события: с одной стороны, россияне ускорили "самовыявление" своих консервов, которые начали продвигать главный нарратив, который, де-факто, дублировал американский: "Путин будет еще очень долго, и что-то менять можно будет только после смерти Путина". С другой стороны, в этот же период хорошие россияне окончательно убедились, что на горбу ВСУ они не войдут в Кремль. А потому начали менять свою риторику в сторону все того же: "изменить что-то можно только после Путина".
Но в любом случае, нам нужно принимать во внимание один важный аспект: современные войны не выигрываются без информационной составляющей. И прежде всего, на территории врага.
Вадим Денисенко, политолог
