Светлана, вы стали одной из участниц 13 сезона шоу "Холостяк". Почему вы решили принять участие в проекте?
У меня был интерес к личности Александра Терена. Все просто. Я не шла туда ради какой-то другой цели. Несмотря на мой опыт, о котором я никогда не начинала вести разговоров самостоятельно, мне действительно хотелось снова влюбиться, и я к этому готова. Я готова к новым отношениям и хочу детей с мужчиной, чьи ценности и мировоззрение мне близки. В свое время холостяк показался мне человеком, с которым можно попробовать.
Как проходил кастинг, верили ли вы в то, что попадете в проект?
Честно говоря, да - верила. Не знаю почему, но было стойкое ощущение, что я окажусь в проекте и встречусь с холостяком. Что касается кастинга - в начале это были коллективные встречи, во время которых рядом сидели и другие потенциальные участницы. Нам задавали вопросы о нашем мировоззрении, отношениях, сексе и жизненных кризисных ситуациях ... и мы должны были на это отвечать. После коллективного разговора, меня одну из всех девушек, которые сидели со мной рядом, пригласили на индивидуальное общение с редактором проекта. Уже во время индивидуального разговора поднимались темы любви, службы, творчества, семьи, планов и ожиданий. Помню, это общение показалось мне легким и приятным... Я говорила о намерении создать семью, говорила, что хочу снова любить и быть любимой, читала свои стихи и рассказывала жизненные истории.
Первая встреча с Тереном. Какой она была для вас? Он вам понравился?
Да, безусловно. Я видела его раньше со стороны на каких-то мероприятиях, и имела представление о том, как он выглядит вживую. Поэтому, по внешности не было никаких вопросов. По моему мнению, он действительно симпатичный человек. Ну, и моя реакция в комментариях, которые были показаны в эфире, говорит сама за себя.
Относительно первого диалога... Мне он тоже показался вполне душевным и естественным. Без излишеств или провокаций, просто искренний и немного застенчивый разговор. По моему мнению, таким и должно быть знакомство и первая встреча.
Вы представляли себе совместную жизнь с человеком с инвалидностью?
У меня есть хорошие знакомые, ветераны с инвалидностью, с которыми мы обсуждали эту тему. Также, во время своей службы, я часто сталкивалась с женами раненых воинов, которые в своих интервью рассказывали мне, как это жить с человеком с инвалидностью. Все как один говорили, что первоочередной является поддержка и понимание. Я готова поддерживать и понимать своего любимого мужа, поэтому так, я представляла себе жизнь с человеком с инвалидностью.
Также вспомнила один из диалогов, который был на днях в моем директе. Какой-то мужчина выразил мне свою привязанность и спросил о том, как я относилась к протезам холостяка. Я тогда в моменте пожала плечами и ответила просто: "А как к ним можно относиться? Как к тому, что помогает ему жить и двигаться". Мы живем во время широкомасштабной войны, во время которой людей с инвалидностью становится больше, и это необходимо понимать.
В третьем выпуске шоу вы покинули проект. Терен сказал, что вы до сих пор не отпустили прошлое, не пережили потерю мужа на войне. Как вы отреагировали на такие его слова?
Отреагировала спокойно и без чрезмерных эмоций. Значит это просто не мой человек, и не имеет никакого смысла из-за этого расстраиваться, а тем более плакать. Однако, когда проект вышел на экран, мне захотелось написать, что никто не имеет права давать оценку чьей-то потере или тем более сравнивать степень ее проживания на примере каких-то знакомых. Все индивидуально. Меня его последние слова не задели, потому что все сказанное в мой адрес не имело никакого отношения по отношению к тому, как я реально чувствовала себя. Но все же - я ни о чем не жалею, это был интересный опыт.
Многие девушки жалуются на жесткие контракты. О чем вы должны молчать?
Мне кажется, что прочитав контракт и его условия каждая девушка должна была сделать для себя свой вывод и принять внутреннее решение. Я свое приняла, и это привело меня к "Холостяку". Как-то не очень правильно, по моему мнению, мусолить эту тему, ведь это личное решение: к которому никто никого не побуждал.
Ходило много слухов, что большинство девушек приходит на проект за пиаром.
Возможно, это будет жестковатый ответ, но как же это тупо меряться тем кто из вас самая искренняя, а тем более ссориться на счет этого. Ты или искренний, или нет, и точка. Поэтому, когда на реалити постоянно велись эти разговоры, то уже просто начинал дергаться глаз. Каждая девушка знает свою мотивацию прихода на проект, и это меня не касается. Я могу говорить только за свою. Моя была - заинтересованность в человеке и желание в целом создать семью. Я только могла комментировать какие-то действия и высказывания девушек, которые они позиционировали, как аксиому. В основном мне было просто смешно или безразлично, когда я видела какие-то манипуляции или разборки.
Кого вы видите победительницей проекта?
Мне кажется, что в вопросе любви не может быть победителей или побежденных. Я не знаю, как проходило общение других девушек с Александром, и что он во время этого чувствовал, а также не знаю, что именно он ищет. Однако, если ему удалось влюбиться на проекте и встретить своего человека - это круто, а что это именно за девушка мне абсолютно безразлично.
С кем из девушек у вас были конфликты на проекте?
Я старалась не вступать в состояние открытого конфликта ни с кем, потому что это демотивирует и истощает. Конечно, какие-то "атаки" в свой адрес приходилось отбивать, однако я считаю, что целью моего пребывания на проекте были далеко не девушки и тем более какие-то конфликты с ними. Я просто старалась четко отвечать и отстаивать свою профессиональную позицию, как это было во время первой вечеринки. Также было не совсем приятно слушать потом с экрана, как девушки позволили себе комментировать тему моего прошлого и делать какие-то предположения на этот счет... В лицо этого мне никто никогда из них не говорил, и я никогда с ними это не обсуждала. Люди почему-то решили, что имеют право рассказывать сколько и кому надо горевать. Мой ответ прост - такого права ни у кого нет.
Нашли ли вы свою любовь после шоу?
Я - любовь, и я из нее состою, во мне ее просто невероятное количество. Однако, если говорить именно о мужчине, то нет - я не создала семью и еще ни в кого не влюбилась. Но я больше этого и не ищу. Всему свое время.
После проекта вы вернулись на службу. Почему приняли такое решение?
После завершения съемок мне хотелось какого-то ретрита и привести все свои мысли в порядок. Тогда я решила переехать в Харьков, и во всем разобраться, ведь именно этот город давал мне в 2022-м году, во время ротации, ощущение дома и стопроцентной реализации. Когда-то этот город и его область дали мне силы жить дальше после всего, что произошло. И как ни парадоксально, но эти постоянные тревоги и прилеты тогда укротили мою внутреннюю тревогу и смотивировали работать дальше ради своих людей.
Поэтому когда я туда попала снова и вступила в темп постоянной коммуникации, волонтерства и любви к городу (блин, вы видели, как там люди относятся к своему городу и к работе коммунальщиков? Это просто невероятно), созрело мое решение. После трех месяцев в Харькове, я поняла, что должна вернуться на службу, потому что это правильно. Это делало меня счастливой. Просто однажды я очень устала и решила дать себе шанс увидеть гражданскую жизнь, которую я не помнила с 17-ти лет. Да, я увидела, но не захотела оставаться там надолго.
Кстати, вы стали военным журналистом до полномасштабного вторжения или после?
Я стала военной журналисткой, когда приняла решение поступить в Военный институт имени Тараса Шевченко. Хочу сразу сделать на этом акцент, ведь люди имеют определенное непонимание относительно этой профессии, и проект "Холостяк" - та ситуация, которая там сложилась - очень хорошо это подсветили. Когда человек идет учиться в Высшее военное учебное заведение (не путать с кафедрой) он в первую очередь приобретает соответствующие знания, как военный человек и получает специфические знания относительно выбранной профессии. Военные журналисты в первую очередь, как и все другие военные являются комбатантами, и это на прямую отличает их от гражданских коллег. Соответственно, военный журналист может применить оружие по назначению, если это будет необходимо. Также, военный журналист имеет право на осуществление задачи непосредственно в зоне боевых действий, где в первую очередь руководствуется интересами подразделения в котором он выполняет задание.
Я не хочу разбрасываться пафосными фразами о работе на нуле, потому что когда это слышу от некоторых - мне странно, но все же мы имеем право работать там, куда порой не могут быть допущены наши гражданские коллеги. В общем, военные журналисты "максимально интегрированы в Вооруженные силы Украины" и имеют эксклюзивный доступ к событиям, связанным с сопротивлением украинского народа российской агрессии. То есть, среди подразделений, которые отражали российское нападение, были мобильные пресс-группы. В них входили сотрудники информагентства "АрмияInform", Центральной телерадиостудии Военного телевидения, телерадиостудии МОУ "Бриз", которые сопровождали наши войска и снимали их работу по деоккупации Киевщины, Харьковского контрнаступления, и т.д. В их числе была и я. Это исторические кадры, которые останутся для следующих поколений, чтобы все помнили о коварном нападении России и понимали, какой ценой наши военные ежедневно борются за наше право на независимость. Поэтому, несмотря на спор с другой девушкой, который возник во время проекта "Холостяк", я хочу сказать уверенно: военные журналисты - это такие же военные, которых не должны нивелировать в обществе.
На каких направлениях вы работали?
Непосредственно выполняла задачи на Харьковском направлении. Также, работала в прифронтовых селах Донецкой области.
Что самое страшное для вас на войне?
Мне никогда не было страшно на войне потому, что рядом всегда были отважные воины из рядов Сил Обороны, которые давали достойный отпор врагу и минусовали вражеские расчеты и их технику. Мне не было страшно, ни когда по нам начинала работать вражеская арта, ни во время того, как перед нами могла на мине подорваться машина. Рядом с нашими военными я чувствовала себя всегда безопасно, даже при самой неблагоприятной обстановке. Однако, всегда было плохо морально работать в деоккупированных селах и городах и видеть там наших людей... порой и детей. Постоянно вспоминаю, как мы заходили в города или села, и видели эти подвалы, в которых жили люди во время оккупации... Чувствовали эту невыносимую вонь, и в голове не укладывалось, как они это вообще выдержали. Очень своей историей меня зацепила старушка из города Изюм, которую звали Таисия Васильевна. Она была ребенком во время Второй мировой войны, а ее родители погибли на фронте. Мать умерла в концлагере, куда попала после доноса соседа. Следовательно, Таисия Васильевна росла в детском доме.
Когда мы говорили, она плакала, и говорила, что никогда не могла даже подумать, что на ее век выпадет еще одна война. Всю оккупацию бабушка прожила в руинах своего дома, а выбитые окна заложила просто толстыми одеялами... Вот это страшно. Действительно. Также страшно работать на экссумации, а особенно на такой, которая была в Изюме. 445 человек, погибших во время обстрелов города, тела которых из земли выкапывают прямо при тебе. Поэтому, где-то торчит чья-то нога, а от кого-то почти ничего не осталось, кто-то спрятан в мешке, а кто-то вообще кое-как, и это легко объяснить, ведь в первые дни широкомасштабного вторжения люди хоронили своих соседей и родственников прямо во дворах домов. Потом уже оккупационные власти приняли решение перезахоронить всех на кладбище. Куча безымянных могил, на каких-то просто написан номер. Криминалисты тогда также нашли братскую могилу 17 военнослужащих ВСУ. Это был реально адский день. Куча эмоций, куча ненависти и запах, который кажется еще вечность держался у меня в голове.
На войне вы потеряли мужа. Как вы узнали о его гибели и как пережили эту трагедию?
Мой муж был военным, начиная с 2014-го года. Прошел Майдан, добровольческие батальоны, впоследствии стал офицером. На момент начала полномасштабного вторжения он был командиром взвода и выполнял задачи под Херсоном. 12 марта 2022-го мужчина перестал выходить на связь, и его стали считать без вести пропавшим. В начале апреля 2022 года телефон мужчины "ожил" и начал писать нам (мне, маме, сестре) о его гибели. Кто-то по ту сторону экрана назвал фамилию, имя и должность мужа и прислал такое сообщение: "К сожалению, ваш муж умер. Его тело возле четвертого канала. Можете забрать". Оказалось, что со мной переписывался россиянин, который просто издевался надо мной в переписке и подталкивал к тому, чтобы кто-то приехал забирать тела на сброшенную им точку. Мы пытались установить, откуда идет сигнал телефона, искали его по социальным сетям и группам, связанным с поиском военнопленных, также я писала запросы и "штурмовала" все возможные организации. Чуть позже узнала о том, что в поле вблизи населенного пункта Степная Долина на Херсонщине, где, вероятно, выполнял задание мой муж, лежат четыре тела, к которым невозможно было подобраться. Более года Виктор считался без вести пропавшим, а почти половину того времени его тело и тела его побратимов гнили в так называемой серой зоне.
Долгое время его тело не могли забрать, а затем идентифицировать. Никто из нас не хотел верить, что те кости с поля - это он и его собратья. В общем, никто из украинских воинов не заслуживает гнить в поле, без возможности быть хотя бы нормально похороненным. Только в начале октября 2022 года те тела смогли эвакуировать с того чертового поля. Когда ДНК дало совпадение, мне позвонили и сказали: "Примите наши соболезнования. Ваш муж погиб. Есть совпадение по ДНК". Потом я сама ездила в морг и укладывала в гроб с костями военную форму и берцы, решала вопрос с погребением и организацией, ведь семья мужа на тот момент находилась за границей. Все делала самостоятельно, и это было очень трудно морально ... Поэтому когда я слышу где-то, что я недостаточно драматично рассказываю свою историю и не плачу на камеру - меня начинает трясти от злости. Я никому не пожелаю пройти тот путь, который пришлось пройти мне. Поэтому не воспринимаю в свой адрес комментариев относительно того, как и сколько мне надо было это проживать. Это только мое, и обо мне.
