Защитник Украины из РФ Сергей Петровичев: На войну ехать опасно. В 2014-м мы, может, и не думали, что доживем до 2015 года

Гражданин России Сергей Петровичев с весны 2014 года добровольно воевал за Украину на Донбассе, пока не подорвался на мине и не лишился левой ноги. В интервью УНИАН он рассказал, как приехал на Майдан, почему пошел в АТО, как боролся за украинское гражданство, а также объяснил, почему не ощущает себя россиянином.

Недавние данные социологических опросов свидетельствуют, что более половины украинцев - 52%, если возникнет такая угроза, готовы отстаивать территориальную целостность Украины с оружием в руках. Вместе с тем, угроза такая появилась еще в 2014 году. Но особого рвения защищать свою страну от оккупанта, на деле демонстрируют не так много украинцев. Причем, любопытно, что, согласно тем же соцопросам, меньше всего отстаивать свою Родину готовы жители Востока Украины - 55% респондентов заявляют, что не готовы браться за оружие для защиты от угрозы.

В то же время, с самого начала российской агрессии против Украины, защищать нашу страну взялись не только украинцы. Иностранцы, которые своей кровью завоевали возможность называться защитниками Украины, уже который год пытаются получить украинское гражданство, чтобы наша страна стала им официальной Родиной. Но пока подвижек в этом направлении нет.

Ко Дню Защитника Украины УНИАН поговорил с одним из таких людей - легионером из России Сергеем Петровичевым, который с весны 2014 года добровольно воевал на Донбассе за Украину.

В России вы были активистом антиавторитарных организаций «Вольница» и «Народная воля», чем еще занимались?

Да, это организации, которые не входят в системную оппозицию, они не зарегистрированы в каких-то федеральных реестрах, и возникли, в большей степени, благодаря самоорганизации. Никаких супер-выдающихся акций у нас не было. По большей части, занимались организацией акций и пикетов, благотворительностью занимались. Наши ребята ездили, к примеру, в детские дома, устраивали какие-то спортивные мероприятия. В основном, организация основывалась на молодежи, хотя были и люди более старшего возраста…

Я уже закончил учебу, как раз демобилизовался из армии, в основном, работал. Жил в городе Ульяновске, а позже переехал в Москву, где прожил два года. Мое последнее место жительства в России - это именно Москва. Из Москвы вместе с товарищами из организаций поехал в Киев на протесты. Это был январь 2014 года, поэтому начало протестов, первоначальные схватки на Грушевского, мы не застали.

Сергей Петровичев рассказал об участии в антиавторитарных организациях в России / фото УНИАН

У вас было на тот момент понимание сути происходящего на Майдане?

На Майдане мы появились, в основном, благодаря нашим товарищам, представляющим здесь аналогичные, дружественные нам организации – украинская «Народная воля» и «Автономное сопротивление».

С ребятами из «Автономного сопротивления» у нас очень богатая история сотрудничества – организовывали совместные акции, регулярно приезжали к ним во Львов, в Винницу. Поэтому мы были в курсе и могли относительно объективно оценить происходящее. Жили, в основном, в КГГА. Опять-таки, нас приютили у себя винницкие товарищи, так что мы хорошо акклиматизировались.

Вы отвечали себе на этот вопрос, зачем вам, гражданам другой страны, все это было надо?

Гражданам другой страны это не надо, в принципе. Но здесь важно личное мировоззрение. Я прожил этот промежуток времени в соответствии со своей совестью, и главными для меня были два фактора. Первый - это то, что участвующие в протесте негативно настроены по отношению к Российской Федерации и понимают некоторые первопричины. Второе - это непосредственно участие в протесте, потому что мы здесь видели какие-то позитивные преобразования. Здесь можно было наблюдать рождение каких-то низовых структур, решающих проблемы оперативно, полагаясь на собственные силы. 

Поэтому да, я сюда не столько приехал по веянию патриотизма... Я не патриот – ни своей страны, ни любой другой. Но вот Российскую Федерацию не люблю. В свое время мы столкнулись там с настоящими проявлениями полицейского государства, а проживая в Украине четыре года, пока что не ощущаю таких вопиющих нарушений со стороны правоохранительных органов или спецслужб.

Петровичев заявил, что в России столкнулся с "настоящими проявлениями полицейского государства" / фото УНИАН

Ваши близкие или знакомые отговаривали вас от поездки в Киев в 2014-м?

Проживая в Российской Федерации, говорить о том, что едешь куда-то на протесты, как минимум, глупо. Мы и там не особо публичный образ жизни вели, и даже максимально участвуя в различных мероприятиях, не старались быть публичными. Поэтому, выезжая сюда, нигде не афишировали, мол, едем на Майдан или, тем более, потом в АТО.

Почему вы стали добровольцем в АТО? Вы не патриот, как сами утверждаете.

Это - логичное продолжение Майдана. Если раньше для многих украинцев было неочевидно, что Россия оказывает львиную долю влияния на их собственную внутреннюю политику, то после аннексии Крыма все поняли, что Россия - открытый агрессор. Уже ничего никому не нужно было объяснять, какие-то идеологические термины применять.

Мы поехали в АТО, прежде всего, из тех побуждений, что сможем остановить неприкрытую ничем агрессию. Мы ведь приехали с багажом каких-то знаний. Я вот проходил срочную службу, занимался дополнительно, поэтому применил имеющиеся навыки, чтобы противостоять агрессии. Хотя, на самом деле, для меня это не являлось ключевым фактором. Был бы медиком - пошел медиком. Был бы поваром - пошел поваром.

В каких батальонах вы воевали?

Первоначально, в 2014 году, это был батальон «Шахтерск». После Иловайска и некоторого перерыва, в начале февраля 2015 года я пошел в батальон «ОУН». Это мой батальон, в котором пробыл до момента ранения. 

У вас впечатляющий послужной список «горячих точек» - под Донецком, Пески, Красногоровка. Приходилось ли вам сталкиваться со своими согражданами, которые бы обвиняли вас в предательстве, по другую сторону баррикад?

Физически я не сталкивался с гражданами Российской Федерации, которые занимали бы ко мне или к моим идеям враждебную позицию. Наоборот, сталкивался, в основном, с добровольцами в батальонах, которые также приехали из России воевать за Украину. А вот в информационном поле мне угрожали. В соцсетях писали откровенный бред: «Ты предал Родину, у нас длинные руки...». А в городе на моей малой родине выходили статьи, что воюю в «Правом секторе», хотя я в нем никогда не состоял.

Петровичев объяснил, что поехал в АТО, прежде всего, из тех побуждений, что сможет остановить неприкрытую ничем агрессию / фото УНИАН

Читала о том, что в 2015 году вам грозило принудительное возвращение в Россию. Расскажите об этом подробнее.

Этому событию предшествовал один инцидент, который произошел в августе. Это было в Днепропетровской области, мы шли в форме, а сотрудники тогда еще милиции потребовали у нас документы (военный билет). Мы объяснили, что добровольцы – военного билета нет. Тогда у нас начали спрашивать паспорта, а мы в тот момент подумали, что показать сейчас российские паспорта… ну, будет как-то неловко. В общем, сказали, что паспортов тоже нет. Нас доставили в отделение, где мы уже обо всем рассказали. Приехали СБУ-шники, провели с нами беседу. С ними у нас никаких недомолвок не возникло, и они уехали. А вот милиция передала протокол в миграционную службу, где нам выписали документ о принудительном возвращении в Россию. Фактически, депортация. Тогда подключали нардепов, и удалось обжаловать это решение в киевской миграционке. Позже подавались на гражданство, но в Администрации президента иностранным добровольцам его практически не дают.

От нас ведь требуют документы, которые мы физически не можем достать. К примеру, один из документов для получения гражданства - это справка о несудимости из России. Но даже нотариально заверенную ее практически невозможно получить. Мой товарищ нотариально оформил все правильно на маму, она попыталась получить данную справку в МВД РФ, а ей сказали, мол, если ваш сын хочет справку - пусть приедет и сам получает. Но мы ведь в Российской Федерации находимся в розыске, на нас открыты уголовные дела.

Доброволец Сергей Петровичев рассказал, что не может получить украинское гражданство, из-за открытых в РФ против него уголовных дел / фото УНИАН

Вы наверняка знаете, что в отношении вас в России открыто уголовное дело?

Да, я же поддерживаю связь с родственниками. Приезжали из Следственного комитета, так и так... В общих чертах, говорят о том, что завели уголовное дело. Но, согласно их формулировкам, «следственные действия прекращены ввиду отсутствия разыскиваемого лица». Тем более, я был судим по политической статье. Так что мне эту справку точно не дадут.

… и стоит вам только оказаться на границе…

…да, любое появление на границе быстренько оформят. Пограничники в России структурно относятся к Федеральной службе безопасности. И поедем лет на семь общего режима по ст. 359 «наемничество».

Нам иногда говорят, а чем же вы раньше думали? Но, понимаете, на войну ехать вообще опасно. Мы, может, и не думали, что вообще доживем до 2015 года. А сейчас страсти по войне утихают, уже нет такой волны поддержки, в том числе, иностранных добровольцев, и решать какие-то свои проблемы становится все труднее.

Вы все время используете местоимение «мы».

Я в отрыве от товарищей никогда о себе не говорю. Мы сюда вместе приехали, у нас общие проблемы, точки соприкосновения. Поэтому я нас в одну группу объединяю. Куча людей из Российской Федерации, Белоруссии, Грузии, Чечни, откуда угодно [воевали на Донбассе на стороне Украины] – и мы живем здесь на нелегальном положении. У нас нет документов, мы в бюрократическом колесе находимся, бегаем, как белки.

Насколько я помню, летом 2016 года вы впервые получили вид на жительство сроком на один год. Потом, вроде, продлевали. У вас какая ситуация с документами на сегодня?

В конце августа этого года мы снова пришли продлевать вид на жительство. Однако при подаче документов в миграционной службе нам сказали, что больше мы не можем продлевать. Дело в том, что внутренний паспорт Российской Федерации ныне не считается документом, подтверждающим личность на территории Украины. Мы должны загранпаспорт предоставить. Но никто не выдаст человеку в розыске не только загранпаспорт или справку о несудимости, но даже письменную расписку. И они имеют право не выдавать, если ты действительно в розыске. Уже во время встречи в частном порядке в миграционке сказали, что мы можем сейчас только статус политического беженца оформлять. Другого выхода нет.

Вы советовались с юристами относительно этого варианта, каковы шансы?

Шансы есть. В миграционке нам даже в частных беседах говорят, что не будут вставлять нам палки в колеса. И мы на данный момент уже подались (15-го числа у нас будет первое интервью по этому поводу). Но ведь это еще не факт, что статус дадут. И мы все равно находимся в подвешенном состоянии, ведь даже статус политического беженца - не дает стопроцентной уверенности, что тебя не выдворят из страны. А такие случаи бывали: сегодня статус есть, через неделю – лишили статуса, выдворили.

Приходилось ли вам за эти годы выслушивать рекомендации от украинских чиновников возвращаться к себе в Россию?

Были такие замечательные сотрудники в днепропетровской миграционке. В телефонном беседе сказали - приезжайте, решим ваши вопросы. Когда мы приехали, заявили, мол, у вас есть предписание, будьте добры покинуть Украину. Мы отвечаем, что не можем, а те спрашивают – почему? Мы, со своей стороны, удивляемся: в смысле, почему? - Идет война, мы участвовали на стороне сил АТО, это карается уголовной статьей в Российской Федерации. Нам же говорят: никакой войны с Россией у нас нет, езжайте.

А вот киевская миграционная служба намного лояльнее к нам относилась. Не знаю, это связано с большей сознательностью или с тем, что здесь большее влияние имеют политические активисты. 

Сергей Петровичев рассказал, что в России ему грозит 7 лет тюрьмы / фото УНИАН

В Генеральной прокуратуре заверили, что участников боевых действий на Донбассе, воевавших на стороне Украины, не будут экстрадировать в Россию. А предшествовала этому заявлению высылка Тимура Тумгоева. Как вы восприняли эту историю, есть страх, что такое могут проделать с вами и вашими товарищами?

Морально мы уже устали бояться. В том плане, что большую часть времени в Украине мы ведь живем без каких-либо документов. Временный вид на жительство, временная справочка - составляли меньшую часть времени пребывания. Поэтому, что касается угрозы выдворения... Нам уже выписывали депортацию. Хотя постоянно страшно, неудобно, неуютно, но я думаю, что рано или поздно, это как-то решится. Тем более, выборы скоро, может быть, кто-то захочет политических очков поднабрать. Будем надеяться на решения проблемы.

На прошлой неделе законопроект №3433, предусматривающий упрощение процедуры получения гражданства для иностранцев-добровольцев, поддержали в первом чтении.

Мы недавно присутствовали на круглом столе (я был представителем от иностранных добровольцев), где мы обсуждали как раз эти проблемы. И в ходе этого круглого стола выяснилось, что уже после принятия этого закона могут быть проблемы. Там нормативно-правовая база устарела, в ней нет четкого определения, кто такие добровольцы. Это достаточно неопределенная юридически категория, которая пересекается с международным правом. То есть, не факт, что после принятия закона все улучшится. Будем смотреть на его практическую реализацию. 

Месяц назад под стенами парламента состоялась акция в поддержку иностранных добровольцев. Были столкновения между протестующими и полицией. Вы там были?

Нет, я в тот момент болел, к сожалению. Но я поддерживаю участников этих акций, какие бы они политические стороны не занимали. Какие бы противоречия не были, все должны вместе выходить - я с этим согласен. И кстати, думаю, что именно это стало ключевым фактором для принятия закона. Слишком связаны эти два события вместе. Я не призываю решать вопросы исключительно таким образом, но практика показала, что иногда уличная политика позволяет принять решения...

Сейчас среди добровольцев, принимавших участие в боевых действиях, есть много людей, которые не совсем поддерживают курс власти и готовы к реформированию. Думаю, что это хорошо, ведь, в любом случае, тяга к переменам рождает лучшее. 

Вы еще надеетесь получить украинский паспорт?

Нет, никакой капли надежды не осталось. Только если сменится команда в Администрации президента. Фактически, выдача гражданства - это прерогатива Администрации и лично президента. То есть, президент указом может дать гражданство, кому угодно, как он сделал это с Саакашвили, Марией Гайдар. Примеров хватает – не хватает, элементарно, политической воли.

Не пробовали искать украинские корни? Было бы проще с документами.

Это действительно так, но, к сожалению, украинских корней у меня нет. Иначе, я бы этим обязательно воспользовался. У меня был товарищ, у которого папа в Украине родился, так ему гораздо легче получить постоянный вид на жительство, а через некоторое время и гражданство.

Можно еще жениться на украинской девушке.

Да, есть и такой вариант. Но, во-первых, это не так легко, как кажется. Чтобы жениться, нужно легально пребывать на территории Украины. Мы же совсем недавно, после последнего визита в миграционную службу, снова какое-то время были нелегалами. Только сейчас вот, подавшись на беженство, нам выдали документ.

Сергей Петровичев потеряд ногу, защищая Украину на Донбассе / фото УНИАН

У вас было серьезное ранение, читала, как вам собирали донорскую кровь в Днепре… Вы после этого еще возвращались на фронт?

Нет, после этого я перестал воевать. В сентябре 2015 года я подорвался на противопехотной мине в серой зоне, когда мы своих товарищей из батальона эвакуировали. В результате, мне ампутировали левую ногу, то есть, я хожу на протезе. Девять месяцев лежал в больнице имени Мечникова (опять же, без каких-либо документов). Нам оформили какие-то документы, но в основном, только благодаря инициативе волонтеров и врачей я получил качественную помощь. Перенес пятнадцать операций, ко мне в это время приезжала мама из России, которая была крайне удивлена тем, насколько меня поддерживают. Люди приходят, приносят еду... С врачом, от которого многое зависит, можно нормально пообщаться. Сейчас я уже прошел реабилитацию.

Как вы отреагировали, узнав, что вам будут ампутировать ногу?

Я месяц мучился с этим... Ну, тяжко воспринял. Не боюсь и не стесняюсь об этом говорить. Когда узнал, что нужно ампутировать, заплакал, минут десять плакал. Но самое тяжелое было до операции, а потом уже проснулся после наркоза, ноги нет. Я до этого видел ребят, которые на протезах ходят, подумал, смогу также. 

Ко мне приезжал протезист, снял слепок, привезли протез. Сначала он был с супинатором, потому что у меня еще бедро было сломано. Я пошагал, походил, потом все лучше и лучше… На данный момент я даже не могу получить от государства ремонт протеза, потому что нелегально нахожусь в стране. Но хотелось бы каких-то минимальных социальных гарантий. Хотя, знаете, у меня все время спрашивают касательно УБД. Так вот, это настолько заоблачно для меня, что даже не думаю о таком. 

У мамы нет проблем с силовиками в России?

Каких-то проблем с правоохранительными органами у нее нет. Да, пару раз приезжали разговаривали ФСБ-шники, Центр «Э», Следственный комитет, но все затихло. Им нет смысла давить на маму, знают, что я точно не вернусь. Но все равно через нее регулярно пытались что-то словесно передать: «Скажите, чтобы он возвращался». Она отвечала: «В смысле, вы же его посадите». Те такие: «Мы ему меньше дадим, три с половиной отсидит, выйдет». Вот такая логика, мне трудно ее объяснить.

Я слышала, что вы сейчас работаете программистом.

Да, работаю недавно, чуть больше трех месяцев. Попал в компанию, где много ветеранов АТО, собственно, поэтому я туда и попал. А так, устроиться на работу трудно. К примеру, сидит HR, у него пять человек на место, а тут приходит непонятный парень, которые приехал сюда воевать, без документов, без ноги... Будь я эйчаром, десять раз задумался бы прежде, чем брать такого на работу.

Но я учился [на курсах], несколько проектов выполнил на фрилансе, и уже с неким багажом решил устраиваться. Проходил собеседования, а один товарищ подсказал, что в такую-то компанию, где работают ветераны АТО, требуется программист по моему профилю. Пришел, сделал тесты – меня взяли. В общем, работаю, интересные проекты, хорошая компания, много знакомств. 

Вы себя ощущаете сегодня россиянином?

Я себя и в России россиянином не ощущал. Все время говорю, что россиянин - это какое-то плохое слово, аналог «советского человека». Кто такие россияне? У меня есть друзья с детства, они татары, чуваши, есть башкиры, русские, мордва. А вот россияне – до сих пор не знаю, кто это такие. Думаю, если чеченца, воюющего здесь за Украину, назвать россиянином, то он очень нехорошие слова может сказать...

«Россияне» - это прежде всего, политическая национальность. И причислять себя к национальности государства, которое на протяжении всей своей истории живет за счет агрессивной экспансии, не особо приятно. 

Ирина Шевченко

УНИАН в Google News